Расправа. Роман в трёх частях - Владимир Владыкин

С новым учебным годом надо было всё начинать как бы заново, словно впервые вошла в класс в качестве учителя. Заново вырабатывала необходимый тон, взгляд, манеру держаться перед учащимися. Переход от пройденного материала к новому, обязан вызывать у питомцев интригующий момент, настраивающий ребят к обострённому, любознательному восприятию, чтобы процесс познания доставлял им истинную радость и удовольствие. Придерживаться строго методик, значит, лишать себя творчества, включающего ребят в сотворчество, чтобы совместными усилиями познать то, что учителю давно известно, тогда как учащемуся должно открываться по мере познания, словно новый материк мореплавателю…

Анна Севостьяновна мысленно на разные лады прокручивала в сознании новые уроки, словно репетировала, как постановку спектакля. А потом часто возвращалась к уже проведённым урокам, анализировала скрупулёзно каждый эпизод, что ей удалось сделать, а что не получилось, а в следующий раз старалась исправить допущенные ошибки методического характера. Если, к примеру, учащиеся не все слушали то, как она объясняла новую тему, она полагала, что ещё недостаточно хорошо овладела стилем преподавания…

Между прочим, в каждом классе молодой учительнице уроки географии давались по-разному. В средних несколько легче, чем в старших. Порой, они походили, как личные открытия давно известного, но несколько с другой стороны, когда сама узнавала нечто новое к давно изученному, когда темы неожиданно углублялись и дополнялись творческими озарениями исключительно на интуитивном, а то и на подсознательном уровне, чего, собственно, невозможно переложить в полном объёме на прозаический язык…

Каждый удачный урок, разумеется, зависел не только от знания предмета, а также и от настроя души. В такие дни, пониженный духовный тонус, Анна Севостьяновна поддерживала исключительно одним волевым усилием, чтобы при этом учащиеся не замечали её внутренних сбоев… Ведь надлежало учитывать ещё способность детей чутко подмечать самые незначительные перемены в настроении учительницы.

Анна Севостьяновна за невыученный материал ставила двойки учащимся, с огорчением в душе, так как полагала, что двойка – это оценка её труда. Но при этом она повторяла, что двойку при желании всегда можно исправить, зато упущенные, не усвоенные знания, намного трудней восполнять, когда запускается познавательный процесс. В той или иной мере, конечно, она уже знала способности каждого учащегося. Поэтому с родителями устанавливала тесные контакты, чтобы всемерно воздействовали на своих детей в соответствии с её замечаниями. Хотя село Дамишино было большим, однако все друг друга знали превосходно…

Шелкова в себе органично сочетала строгое и великодушное отношение исключительно ко всем детям, при этом никому не делая поблажек и снисхождений. Она неукоснительно требовала от учащихся соблюдения принципа безукоризненной порядочности, чего, конечно, далеко не все в равной мере разделяли и принимали на веру. На уроках она могла поговорить с ребятами на жизненно важные темы, касающиеся больше всего культуры личности и культуры общения. Ведь в то время в молодёжную среду уже проникали увлечения западной массовой культурой, уводившей далеко в сторону от истинных, высоких духовных ценностей. Но особенно велико было влияние такого поветрия, как свобода любви, которая растлевала сознание молодёжи. И это проявлялось в таким социальном явлении, как движение хиппи, пронизанное нигилистическими настроениями. И в среде такой молодёжи дело доходило даже до отрицания отечественной культуры…

В те времена школа находилась под идеологическим присмотром партии. И подраставшему поколению уделялось первостепенное внимание общества. Вот потому идеологическое и нравственное воспитание ставилось во главу всех знаний по всем предметам. Практически на всё накладывался идеологический флёр…

В сельских школах этот диктат был не столь ощутим, как в городских, что объяснялось не только удалённостью от города сёл и деревень, но в какой-то степени аполитичностью сельских учителей, которые больше уделяли внимание учебному процессу, чем воспитанию. Но идеологическое и нравственное воспитание почему-то не входило в их прямые обязанности. А вот Анна Севостьяновна, в отличие от некоторых своих коллег, не отделяла воспитание от учёбы, вопреки сложившемуся в учительской среде ошибочному мнению. Считалось, если уделять много внимания нравственному воспитанию, то можно выпустить из рук программу. Хотя каждый учитель считал, что нравственность учителя неотделима от их предмета! Шелкова не видела большого различия между учебной деятельностью и тем, что называется духовностью. Прежде всего, учитель должен активным отношением к жизни и личным поведением, подавать для подражания учащимся положительные примеры. Если сердце ко всему равнодушно, а ум детей спит, то это непосредственно влияет на успеваемость по всем предметам, в результате они инертны, пассивны и неразвиты интеллектуально. Надо отрывать детей от той среды, которая прививает ребятам вредные привычки и навязывает уличный мышление.

Чтобы этого не происходило, Анна Севостьяновна организовывала коллективные поездки в Днянск на Партизанскую поляну, в города соседних областей и литературные Мекки классиков словесности. В то время любовь к земле учащимся прививали участием в помощи родному колхозу в уборке урожая…

С первого года работы в школе Анна Севостьяновна подружилась с молодой учительницей биологии Валерией Александровной Соболевой, весёлой, общительной и компанейской. Она жила в Новозыркове. В плохую погоду Анна Севостьяновна оставляла коллегу у себя дома. Её родители охотно привечали дорогую гостью под своим кровом, вместе ужинали, пили чай, а то и что-то покрепче. Затем подруги уединялись, слушали пластинки с записями классической музыки, впрочем, не только…

– А всё-таки, Аня, скучно жить в селе без развлечений, – как-то сказала Валерия в один из таких вечеров. – Ты ещё молода, красива, нельзя без конца прозябать дома. Личной жизни у тебя нет. Давай пойдём куда-нибудь, хотя бы в ресторан? – предложила подруга.

– Знаешь, Валерия, мне скучать некогда. Учу дочку, сама занимаюсь, с удовольствием вожусь в огороде и по хозяйству. Родители вкалывают в колхозе, устают, а для меня – это полезная разминка. Это тебе, живущей в городе, кажется, что в селе люди прозябают бесцельно. И что же тогда называют целью и есть ли она вообще у кого, не считая линии партии? Отдохнуть, конечно, можно и в ресторане, но это пустое увлечение. Если оно повторяется часто, изо дня в день, то ум тупеет. Я больше года отработала поваром, недолго подменяла официантку и знаю ресторанную жизнь изнутри. Мужчины там все, как близнецы, одинаковые, умных и порядочных в своей жизни я встречала мало. Вот потому своим долгом считаю воспитать, нет, хотя бы немного повлиять на мужскую психологию, чтобы в юношеском возрасте мои ученики видели в девушке будущую женщину, видели её душу, а не только, как вещь для забавы. А таких было всегда большинство.

– У тебя на это хватает терпения? Воспитывает семья, мамы должны сыновьям прививать к себе уважение. А мы исправляем изъяны. Но всё равно личная жизнь должна быть, а то так можно превратиться в мизантропку, отрицающую мужчин вообще. Найди подходящего мужичка и занимайся перековкой его мировоззрения, – шутливо предложила Валерия.

– Ты смеёшься? А я скажу так: если пороки вошли в него с молоком матери, то уже трудно изменить направление его порочного мышления, из которого и вытекает безнравственное поведение. Хотя у многих, как таковой нравственности нет, есть социальный статус, который диктует поведение. Например, в вычислительную машину можно заложить нужную научную программу о том, как прогнозировать будущие социальные явления или модель нравственности будущего человека…

– Как тебе охота так наукообразно выражаться. Да не все же они на одно лицо, как ты рисуешь в своём воображении, Аня. Ты раз обожглась, а теперь всю жизнь готова дуть на воду?

В комнате тихо звучала лунная соната Бетховена и под неё продолжалась беседа подруг.

– Да разве я говорю, что все мужчины поголовно дураки? Есть замечательные люди, но, как говорится, не по мою душу. Многие не любят, чтобы их учили. А я, по-видимому, так странно устроена, что без этого не могу…

– Аня, просто ты считаешь свои взгляды идеальными, как рецепты на все случаи жизни, которые, между тем, не всем подходят, чего ты не хочешь замечать.

– Почему ты так думаешь, Валерия? Неужели я такая зануда? – удивилась та.

– Я тобой восхищаюсь! Я вижу, как ты опекаешь каждого ученика. Но для меня такая практика не приемлема, я упаду, – уклонилась немного в сторону Валерия. – Тебе что-то удаётся исправлять в психике потому что, извини, чересчур вторгаешься в детскую органику…